Это - жизнь

У нас на работе - новенький. Новенький - это ты. Пока мы не приняли тебя в свой коллектив, в свое веселое, интеллектуальное, дружное братство, несколько, пожалуй, даже жестокое в своем высокомерии. Изредка я сталкиваюсь с тобой в курилке. Я не замечаю твоих пристальных восторженных взглядов. Ну, подумаешь, новенький - обычный мужчина в темном костюме. Я далека от желания флиртовать, дома у меня второй муж и маленький сын от первого брака, и забот полон рот...

* * * * *

Твой взгляд преследует меня всюду. Я кажусь тебе созданием неземной красоты; белая юбка до пят, сандалии, пышная грива волос - ах, ах! Что тебе надо от меня, незнакомый новенький в недемократичном костюме, чужак, которого мы еще не приняли в свою стаю, молчаливый женатый мужчина с двумя детьми?

"Слушай, - говорит мне подруга, - давай как-нибудь его разыграем, он, кажется, втрескался не на шутку". "Да ну его, тяну я, - мне он совсем не нравится..." На следующий день мы, от души хохоча, сочиняем любовное послание, которое под стать разве что перу какой-нибудь озорной школьницы. "Дорогой незнакомец, я долго не решалась Вам признаться, но чувство, охватившее меня..." Что-то в этом духе. Послание заканчивалось так "Буду ждать ответа, как соловей лета. Свой ответ положите, пожалуйста, завтра вечером в водосточную трубу, которая находится..." И подпись: "Прекрасная незнакомка". Письмо ложится на рабочий стол нашего новенького. "Он такой солидный человек, а вы со своими глупостями", не одобряет нас наша коллега, с которой мы, хихикая, делимся своими шалостями. А пусть! Так ему и надо, солидному! Откуда мне, наивной, знать, какую опасную игру я затеяла, откуда мне знать, что процесс пошел, невидимый счетчик включился, назад дороги нет, все пропало...

* * * * *

Вскоре мне пришел ответ: "Жду вас завтра в 19.00 у станции метро "Крещатик". Меня вы узнаете легко: в руках моих будет малиновый топор. Ваш прекрасный незнакомец". Разумеется, на свидание я не пошла.

Шло время. Мы по-прежнему не общались, хотя ты уже был своим среди наших. "Здрасьте - здрасьте" - и все. И интересовал ты меня лишь потому, что тешил мое женское самолюбие.

Потом пришла зима, выпал снег, на работе нарядили елку. Тридцать первого здесь было застолье, потом танцы, и ты, наконец, решился: мы танцевали вместе, ты вполголоса шутил, да так смешно, что я неприлично громко хохотала, кокетничала, разошлась... Наш шеф сделал мне замечание; "Не флиртуйте с

женатым мужчиной!" На что я легкомысленно ответила: "Да чего уж там - поздно! Раньше надо было предупреждать". Для меня по-прежнему все происходящее было несерьезным.

...А потом ты провожал меня по предновогоднему, девственному снегу, и мы говорили о том, о чем, наверное, всегда говорят двое, у которых внезапно проснулся жадный интерес друг к другу, и важны любые мелочи, и все - даже какие-то милые глупости - уместно, интересно, нужно. У моего подъезда мы долго не могли расстаться, писали на заснеженной крыше чужой машины всякую чепуху, и ты удивлялся, почему я не зову тебя в гости. А мое окошко на втором этаже светилось, меня там ждали, так же, как ждали тебя в твоем доме жена и дети - и через полтора часа должен был наступить Новый год.

* * * * *

Прошло некоторое время. Благоразумная судьба словно давала нам шанс для спасения; остановитесь, мол! Мы ходили на работу, улыбались друг другу, невинно болтали. Однажды в курилке подруга полушутя предложила нам ключ от своей пустой квартиры. Полушутя мы предложение приняли. И договорились о встрече. На платформе метро я прождала тебя целый час, а ты не пришел. Тогда я решила: все, хватит баловства! Оказалось, что у тебя заболел сын, и ты никак не мог прийти. Ты не знал, как оправдаться, помириться. Придумывал смешные и нелепые предлоги.

...С одной из вечеринок мы все-таки ушли вместе. Мы ехали в метро, взявшись за руки и боясь смотреть друг другу в глаза. Что, собственно, происходит? - размышляла я. Подумаешь, банальный адюльтер, с кем не бывает. Мне неведомо, что думал ты. Наверное, просто хотел поскорее оказаться со мной в постели. Белая юбка до пят, сандалии, пышная грива волос... Такая прекрасная, неприступная... Мы едем вместе, рука об руку, в пустую квартиру... О чем еще должен думать женатый мужчина средних лет рядом с женщиной, которая нравится?

* * * * *

...Утром мы проснулись другими. Меня мучила совесть. Я порвала колготки. И надо было срочно ехать на работу Ты, конечно, теперь меня бросишь - а как же иначе?!

Мне стыдно было смотреть в твои глаза, в твои любимые глаза - а зря: я бы увидела в них восторг, любовь, обожание. Ты сказал, что ненадолго отлучишься, и я была уверена, что не вернешься. Ты вернулся с колбасой, хлебом, бутылкой вина и... ярко-синими колготками. "Извини, - сказал ты. - Там были только синие и красные".

На работу в тот день мы так и не явились. Там был жуткий скандал. "Я знаю, где они - они сейчас в одной постели!" завистливо кричал на планерке наш завотделом. Перед нами замаячило грозное слово "увольнение". Но первое, что мы сделали, придя следующим утром на работу, - бросились друг к другу в объятия.

Нас не уволили. Мы стали неразлучны. Мы ходили по рабочим коридорам, взявшись за руки, целовались в курилках, сидели вместе на планерках, то и дело обменивались обожающими взглядами. Наступил период, когда ты заладил: "Одно твое слово - и я ухожу из семьи". Мне этот шаг почему-то не казался уместным. Нашему шефу позвонила твоя жена и призвала его повлиять на сотрудников, которые ведут себя аморально. Тот резонно ответил, что не вмешивается в личную жизнь своих сотрудников. Мой муж позвонил твоей жене и посоветовал оградить тебя от меня, потому что я плохая. Мы делали больно своим близким, но расстаться были не в силах.

* * * * *

Я люблю тебя. Мне кажется, что эти затасканные человечеством слова не имеют ни малейшего отношения к тому, что я чувствую. Я даже не знала, что так бывает. Я ничего подобного еще не испытывала. Мы совершенно беспомощны перед нашим чувством.

Тебе тоже страшно, я знаю. Рушится налаженная, привычная, уютная жизнь. Что с нами будет дальше? Период "одного моего слова" закончился. Ты, действительно, испугался. А я не хочу тебя подталкивать к каким бы то ни было решениям. Ты
- мужчина, ты все должен решить сам.

Независимо от этого я увожу сына к родителям и ухожу от мужа в пустую подругину квартиру. Я не желаю двойной жизни. Я занята любовью к тебе. Мы, взрослые, зрелые люди, производим впечатление сумасшедших. В обеденный перерыв мы берем у сотрудника, живущего рядом с нашей фирмой, ключи от его квартиры и бежим туда. Твой друг, пришедший в мое новое жилище помочь нам поклеить обои, полушутя то и дело повторяет: "Прекратите близость!" Какие там обои! Мы не в силах оторваться друг от друга ни на минуту

Твоя жена приходит к нам на работу и устраивает дикий скандал. Она призывает нас вернуться в семьи и прекратить "это безобразие". Ты в бешенстве, ты идешь ко мне ночевать и заявляешь, что это было последней каплей. Все! Хватит! Ты, конечно же, уходишь из семьи. Я люблю тебя. Как скажешь, так и будет. Утром ты просыпаешься хмурый, требуешь кефира и предупреждаешь, что у тебя тяжелый характер. Ха! Нашел чем испугать! Я люблю, я обожаю тебя. Я иду за кефиром в магазин и таю от счастья; ты будешь только мой!

После завтрака ты отвозишь меня к подруге и велишь ждать тебя там: смотаешься домой за зубной щеткой, бельем и заберешь меня. Я прождала тебя до вечера - ты не пришел. Я вернулась в свою пустую квартиру и ждала до утра. Увы...

* * * * *

Утром я ни свет ни заря примчалась на работу, бросилась в твой кабинет: что случилось?! "Хеппи-энд, - сказал ты, усмехнувшись, - я остаюсь в семье". Как я рыдала в курилке! Все было кончено. Как же так можно было обойтись со мной?!

Через несколько дней, не более, тебе удалось меня разжалобить: в твоем доме, дескать, был конец света. Все домочадцы, включая родителей, узнав о твоем решении, тут же бросились вешаться и травиться. Ты - человек глубоко порядочный, жалостливый. Ты не можешь так поступить с ними. Но ты меня любишь! А это - главное! Отныне мы начали жить под новым твоим девизом: "Еще не вечер! Вот дети подрастут!.."

Я верила, потому что мне хотелось верить. Я очень тебя любила. И ты не мог без меня жить.

Мы стали ссориться. Несколько раз я возвращалась к мужу. Ты устраивал истерики, клялся, обещал - и я вновь уходила в свое одинокое жилище. Боже, как я тебя любила!

Однажды я увидела тебя гуляющим по Крещатику с женой. Отрыдавшись на какой-то лавочке в ближайшем дворе, я зашла в первое попавшееся кафе и заказала бутылку шампанского. Вокруг веселился народ. Мне хотелось умереть. Наверное, я обращала на себя внимание: сижу одна-одинешенька перед бутылкой с шампанским. По крайней мере, двое молодых приятных мужчин за соседним столиком не сводили с меня глаз. За кого они меня приняли? Именно этот вопрос я задала им, подойдя к их столу. Они назвались командировочными из Москвы. Безрассудства, доложу я вам, мне не занимать. Я была так несчастна и одинока! Мне нужно было выговориться. Поэтому, когда один из них предложил довезти меня до дому, я согласилась.

...На кухне мы проговорили всю ночь. Сейчас я даже не помню, как его зовут. Он, с высоты своей невлюбленности, говорил правильные, логичные вещи: советовал не обольщаться на твой счет. Забрать сына. Жить своей, отдельной от тебя, жизнью. Он, уважая мое истерическое состояние, даже не приставал. "Спасибо тебе", - сказала я ему, успокоенная, на прощание.

* * * * *

В своей, отдельной от тебя жизни нужно было еще жить и жить. Я неизменно плакала, когда ты уходил от меня. "Ну, перестань, малыш, - говорил ты; - Да, я ухожу, но ведь скоро вернусь!" Хорошенькое утешение!

Я пробовала изменять тебе, возвращаться к мужу, лечиться у психотерапевта - впустую. "Вы не должны с ним встречаться", - увещевал меня психотерапевт. Но стоило тебе, возвращавшемуся из командировки, позвонить и сказать, что сейчас будешь у меня, - я не могла устоять. Я не могла даже благоразумно дождаться тебя в квартире: среди ночи выходила на улицу, садилась на холодную скамейку и неотрывно глядела в арку, в которой должна была показаться твоя машина.

Все было так же ужасно, как и прекрасно. Ты был не моим. И я часто делала тебе больно - в отместку Скольких сил тебе стоило каждый раз возвращать меня в лоно нашей любви! Скольких сил мне стоило слышать от тебя унизительное слово "любовница", сказанное в мой адрес, и каждый раз отпускать тебя в твою семью. Но мы были словно заколдованные. Мы были не в силах расстаться, невзирая на боль, мучения, сложности, которые доставляли друг другу Я предупреждала каждое твое желание. Ты боготворил меня, потакая любым моим прихотям. Это тянулось годами. Своей краденой, грешной, но такой прекрасной и щедрой любовью ты словно пытался заплатить мне за мое одиночество, за праздники без тебя, за твои неумолимые уходы, за мои боль и страдание. Ни с одним мужчиной я не чувствовала себя такой любимой королевой.

Я уже ничего не ждала от тебя - никаких решений или поступков. Но, казалось, не было на свете двоих, столь неразрывно связанных друг с другом.

...Мы вместе уже десять лет. Вместе, хотя у нас нет общего дома. Наш общий дом - это наша любовь. Кто сказал, что любовь бывает грешной

Милана Некрасова, (с)Натали

Сладкая иллюзия
Информация к размышлению

Ради взрыва эмоций, накала страстей и постоянного стремления к романтике женщины способны без оглядки кинуться в объятия женатого мужчины. Опасность сострит в том, что, прежде всего, это - игра с собственными чувствами. Рано или поздно возникает вопрос: а что дальше? Особенность женской психики состоит в том, что легкий флирт способен перерасти в страсть, страсть - в любовь, любовь - в долгую невротическую зависимость от партнера. Мужчина в ситуации "любовного треугольника", как правило, остается в семье. Если подобная связь существует не один год, страдают оба. И не только страдают - попадают в сети своих иллюзий, из которых выбраться очень нелегко. Особенно женщине. Она живет в одиночестве, ее гнетет статус любовницы, она попадает в зависимость от любимого мужчины и не может создать свою семью

Иллюзии женщины:

самое интересное

наши статьи

Дети капитана Грина ...Это платье залетело сюда из небесных стран. И теперь манило,невинное и трогательное, как цветок, но цифра на ценникеговорила: "Никогда". Девушка, которая смотрела на платье,даже сглотнула слюну, словно ребенок, перед носом которогопронесли мороженое. Девушке платье было бы в самый раз. Оноподошло бы ей. Они были созданы друг для друга - платье идевушка, но их разделяло стекло витрины и еще многое-многоедругое, скучное и унизительное. Она смотрела на него ужеполчаса или дольше и не замечала времени. И все это время нанее смотрел мужчина и тоже не замечал времени... С глаз долой, из тела вон! Уважаемые читательницы! Предлагаем вашему вниманию историю нашей героиниЛюдмилы, которая согласилась рассказать обо всем, что с ней происходилов клинике пластической хирургии. Эти уникальные материалы любезно прокомментировалведущий хирург клиники Ростислав Валихновский. Вижу цель! Почему попасть в яблочко мы так часто "промазываем"? Не потому,что уже нет пороху в пороховницах, и не потому, что ружье даетосечку. Просто мв не умеем ЦЕЛИться.